В Ярославскую область после протестов в Волоколамске потянулись мусоровозы. Эксперты объясняют, что у чиновников просто нет выбора — мусорному бизнесу в России отказать невозможно.
В России теневые интересы и теневой статус вообще определяют многое, если не все.
После протестов в Подмосковье столичные отходы спешно решили перенаправить в другие регионы. Жителей Ярославской области не уведомили, но они сами очень быстро это заметили — и тоже стали проявлять недовольство. Кроме того, у них вызывает вопросы законность происходящего. Председатель фракции КПРФ в Ярославской областной думе Александр Воробьев рассказал, что лично увидел первый такой мусоровоз еще 5 апреля, а между тем, по словам чиновников, договор с московским ГУП «Экотехпром» был заключен только 17 апреля.
«Заказчиком этих схем, с моей точки зрения, являются структуры, связанные с московским мусором, а выгодополучателями — сын [генпрокурора Юрия] Чайки и члены нашего правительства, пришедшие в Ярославль из Москвы, председатель Дмитрий Степаненко, губернатор Дмитрий Миронов и кто там еще стоит за этими сделками. А пострадает, и уже страдает, народ», — заявил депутат.
Тем временем в Туле компания «Хартия», контрольный пакет акций которой, по данным РБК, контролирует сын генпрокурора Юрия Чайки, без конкурса стала региональным оператором по вывозу твердых коммунальных отходов в границах трех муниципалитетов.
Владимир Рыжков, кандидат исторических наук, политолог:
«Не секрет, что мусорный бизнес в России принадлежит „непростым ребятам“, и что сын генпрокурора Чайки — один из владельцев и руководителей этого бизнеса. Как вы думаете, губернаторы Московской или Ярославской области могут отказать во ввозе мусора, то есть в бизнес-просьбе сыну генпрокурора? И что с ними будет, если они откажут?
В России теневые интересы и теневой статус вообще определяют многое, если не все. Такая ситуация, когда высокопоставленные деятели через своих детей или родственников занимаются большим бизнесом, в демократических странах в принципе исключена, потому что считается конфликтом интересов и преследуется как уголовное преступление. У нас же это в порядке вещей. У нас дети министров, руководителей спецслужб, сенаторов либо сами, либо через аффилированные конторы владеют огромными активами. И оказывают друг другу неформальные услуги: ты мне здесь поможешь, а я тебе там… Речь идет о системной коррупции на самом верхнем уровне российской власти.
Можно говорить, что рыба сгнила с головы полностью. Если первые лица государства, или входящие в первый круг, имеют личные бизнесы, то понятно, что их интересам не сможет противостоять ни один губернатор. Достаточно одного звонка папы любому губернатору со словами: „Ты че, не понимаешь, кто тут мусор возит?“, после чего все нужные подписи и разрешения будут выдаваться автоматически. А если кто-то окажется непонятливым, то возбудят уголовное дело и посадят, как Никиту Белых или Алексея Улюкаева. Вот так, к сожалению, выглядит картина».
Павел Кудюкин, член совета Конфедерации труда России, доцент:
«Вывоз столичного мусора в регионы — это результат административного давления на губернаторов, которые гораздо сильнее зависят от администрации президента, чем от избирателей в своих регионах. Давление может быть и в виде прямой угрозы „не вывезти“ губернатора на следующий срок, и в виде угрозы вытащить на свет какие-то коррупционные делишки, которые наверняка отслеживаются и есть в досье на губернаторов. А поскольку бизнес по утилизации мусора вообще очень коррумпирован и в значительной степени неформален, то многое делается в обход существующего правового регулирования, то есть — на коррупционных связях.
Вывоз отходов в другие регионы, видимо, делается в попытке смягчить ситуацию в Московской области, как опасную для власти, — и в надежде, что в регионах такой протестной активности нет. Но, как показывает опыт, это только переносит протест в другое место.
Действительно, проблема застарелая, ее долго не решали и до сих пор предлагают разрешать экологически опасными способами — путем строительства мусороперерабатывающих заводов, а не сортировкой и переработкой отходов.
Ситуация все больше заходит в тупик. Моментально построить инфраструктуру по переработке мусора невозможно, это требует времени и довольно больших капиталовложений. Они, конечно, потом окупятся, но изыскать их нужно сейчас».
Андрей Нечаев, доктор экономических наук:
«В каждом конкретном случае надо разбираться, но известно, что этот бизнес в ряде случаев напрямую контролируется высокопоставленными чиновниками. Значит, здесь может быть задействован административный ресурс. Почти наверняка есть и элементы коррупции. Хотя, возможно, регион что-то действительно заработает на ввозе мусора.
Но самая главная проблема во всех этих историях — это то, что граждане не выбирают региональных начальников, своих губернаторов. И те, соответственно, не несут перед ними по факту никакой ответственности».
Анна Очкина, руководитель Центра социального анализа ИГСО, социолог:
«Тема мусора, полигонов ТБО и мусоросжигательных заводов всегда была актуальной. В Подмосковье она обострилась еще в четвертом квартале прошлого года, и особенно — в первом квартале 2018 года. Но заметные протесты сейчас также происходят и в Казани, и в Челябинске. Актуальность проблемы заключается в том, что наличие свалок или мусороперерабатывающих заводов вблизи городов не может не беспокоить людей — это снижает качество их жизни.
В правилах чиновников — относиться равнодушно вообще к любым требованиям людей. Бывает, что протесты все же приводят к каким-то результатам, вплоть до отставок губернаторов. Однако у представителей власти есть своего рода „селекция“ протестных требований. Отменить рост тарифов, например, чиновникам проще, чем пойти на уступки в „мусорном“ вопросе — эта проблема требует инфраструктурного решения. Поэтому нужны не только деньги, но и перемены в подходах к управлению. А мусор надо куда-то девать уже сейчас, поэтому чиновники предпочитают не замечать протестов или „работать“ с организаторами этих протестов — для их затухания.
Возмущение людей вспыхивает так, что иногда кажется: вот она, протестная тема, которая всех объединила. Но потом недовольство стихают, проблема то ли решается, то ли не решается, и сами активисты устают бороться. Это вообще свойственно экологическим протестам. Можно вспомнить эпопею с Химкинским лесом, когда казалось, что люди не успокоятся. Но и там все затихло. Так будет до тех пор, пока эта тема не выдвинет своего подлинного лидера или организацию, которая начнет последовательно поддерживать протесты по этой проблеме».
Алексей Киселев, руководитель токсической программы «Гринпис России»:
«В России существует и должен существовать лишь один способ обращения с отходами, который записан в пункте 2 статьи 3 закона РФ „Об отходах производства и потребления“. Высший приоритет Российской Федерации, обязательный для всех, и органов власти в том числе, — это снижение объема, предотвращение образования отходов. Если где-то не получается его снизить, то необходимо, как второй приоритет, применять повторное использование отходов. Если и это не получится, вступает в силу третий приоритет — переработка. Если что-то после нее остается, тогда уже идет обезвреживание и захоронение. Другой тенденции в нашей стране быть не может и не должно. Обсуждать другие методы — это мало того что бесперспективно, но и противозаконно.
Однако у нас сейчас все противозаконные направления реализуются. Если посмотрите на паспорт приоритетного национального проекта „Чистая страна“, то увидите там свалки или сжигание — наименее приоритетные, согласно закону, методы обращения с отходами. Нигде вы не увидите ни предотвращения образования отходов, ни повторного их использования. Лишь кое-где вы обнаружите переработку. И это все — наша большая проблема.
Не знаю, кто это лоббирует, но вопрос о том, почему власть игнорирует законы, надо адресовать в соответствующие министерства. Я пытаюсь понять, как они собираются исполнять приоритеты госполитики и что за все эти годы удалось сделать. По отчетам видно, что ничего».
Дмитрий Ремизов
Источник: